* * * Ты, меня любивший фальшью Истины - и правдой лжи, Ты, меня любивший - дальше Некуда! - За рубежи!
Ты, меня любивший дольше Времени. - Десницы взмах! - Ты меня не любишь больше: Истина в пяти словах. М. Цветаева __________________________________________ Поэзия Смоленский, Б. Ремесло
Есть ремесло - не засыпать ночами И в конуре, прокуренной дотла, Метаться зверем, пожимать плечами И горбиться скалою у стола. Потом сорваться. В ночь. В мороз. Чтоб ветер Стянул лицо. Чтоб, прошибая лбом Упорство улиц, здесь, сейчас же встретить Единственную, нужную любовь. А днем смеяться. И, не беспокоясь, Все отшвырнув, как тягостный мешок, Легко вскочить на отходящий поезд И радоваться шумно и смешно. Прильнуть ногами к звездному оконцу, И быть несчастным от дурацких снов, И быть счастливым просто так - от солнца На снежных елях. Это - ремесло. И твердо знать, что жить иначе - ересь. Любить слова. Годами жить без слов. Быть Моцартом. Убить в себе Сальери. И стать собой. И это ремесло. ____________________________________________
Обычные Люди победят в сезоне 2007!!! ... ну или Пирамида ;)
Сообщение отредактировал Рыжая - Пятница, 26 Май 2006, 1:51 PM
ОДИНОЧЕСТВО Как стыдно одному ходить в кинотеатры без друга, без подруги, без жены, где так сеансы все коротковаты и так их ожидания длинны! Как стыдно - в нервной замкнутой войне с насмешливостью парочек в фойе жевать, краснея, в уголке пирожное, как будто что-то в этом есть порочное... Мы, одиночества стесняясь, от тоски бросаемся в какие-то компании, и дружб никчемных обязательства кабальные преследуют до гробовой доски. Компании нелепо образуются - в одних все пьют да пьют, не образумятся. В других все заняты лишь тряпками и девками, а в третьих - вроде спорами идейными, но приглядишься - те же в них черты... Разнообразные формы суеты! То та, то эта шумная компания... Из скольких я успел удрать - не счесть! Уже как будто в новом был капкане я, но вырвался, на нем оставив шерсть. Я вырвался! Ты спереди, пустынная свобода... А на черта ты нужна! Ты милая, но ты же и постылая, как нелюбимая и верная жена. А ты, любимая? Как поживаешь ты? Избавилась ли ты от суеты; И чьи сейчас глаза твои раскосые и плечи твои белые роскошные? Ты думаешь, что я, наверно, мщу, что я сейчас в такси куда-то мчу, но если я и мчу, то где мне высадиться? Ведь все равно мне от тебя не высвободиться! Со мною женщины в себя уходят, чувствуя, что мне они сейчас такие чуждые. На их коленях головой лежу, но я не им - тебе принадлежу... А вот недавно был я у одной в невзрачном домике на улице Сенной. Пальто повесил я на жалкие рога. Под однобокой елкой с лампочками тускленькими, посвечивая беленькими туфельками, сидела женщина, как девочка, строга. Мне было так легко разрешено приехать, что я был самоуверен и слишком упоенно современен - я не цветы привез ей, а вино. Но оказалось все - куда сложней... Она молчала, и совсем сиротски две капельки прозрачных - две сережки мерцали в мочках розовых у ней. И, как больная, глядя так невнятно И, поднявши тело детское свое, сказала глухо: "Уходи... Не надо... Я вижу - ты не мой, а ты - ее..." Меня любила девочка одна с повадками мальчишескими дикими, с летящей челкой и глазами-льдинками, от страха и от нежности бледна. В Крыму мы были. Ночью шла гроза, и девочка под молниею магнийной шептала мне: "Мой маленький! Мой маленький!" - ладонью закрывая мне глаза. Вокруг все было жутко и торжественно, и гром, и моря стон глухонемой, и вдруг она, полна прозренья женского, мне закричала: "Ты не мой! Не мой!" Прощай, любимая! Я твой угрюмо, верно, и одиночество - всех верностей верней. Пусть на губах моих не тает вечно прощальный снег от варежки твоей. Спасибо женщинам, прекрасным и неверным, за то, что это было все мгновенным, за то, что их "прощай!" - не "до свиданья!", за то, что, в лживости так царственно горды, даруют нам блаженные страданья и одиночества прекрасные плоды.
Добавлено (05 Июн 2006, 2:53 Pm) --------------------------------------------- ГИМН БАРАБАНЩИКОВ
Как бы крепко ни спали мы, Нам просыпаться первыми, Лишь только рассвет забрезжит В серой туманной дали. Это неправда, что маленьких Смерть настигает реже, Ведь пулеметы режут Часто у самой земли. Есть про нас песни разные, Сложенные с любовью, Есть грустные, есть бодрящие, Звонкие как труба. Только нигде не сказано, Как это все-таки больно, Пулю глотнув горячую, Падать на барабан.
Много легло вас, мальчики, В травах и узких улочках, Маленьких барабанщиков, Рыцарей ярых атак, но не могли вы кланяться, Жмуриться и сутулиться, Падали, а товарищи Шли, отбивая такт. Может быть, все исполнится, Травы не вытопчет конница, И от ударов пушечных Наша земля не сгорит. Но про тревогу вспомни ты, Вспомни про нашу бессонницу, Когда барабан игрушечный Сыну решишь подарить. Флаги рассвета алые Над городами полощатся, Снова сегодня встали мы Раньше всех поутру. Вновь барабаны взяли мы, Снова выходим на площади, Туда, где отряды сходятся В марше серебряных труб.
Я у книжки не помню названия. Книжка — вихрь из атак и погонь. Я читал, как сбруей позванивал Потерявший всадника конь.
Конь ушёл. А мальчишку взяли. Был коротким у белых допрос. Руки тонким ремнём связали, Повели на крутой откос. И поставили там над кручей. Серебристы, но не легки Выползали из ножен тягучие Их отточенные клинки.
Становился я злым и упорным. Злой прищур не сходил с лица. Я отбрасывал книжку в сторону. Я хотел другого конца. Как травинка в заснеженном садике, Как росточек сквозь синие льды, Пробивалась надежда на всадников, На спасителей от беды.
Мы тогда не очень умело Разбирались в героях книг. Были красные. Были белые. Были наши, и были враги. Наши — это любому знакомо. Наш — он тот, кто всегда готов К другу мчаться стрелой на помощь В дробном грохоте конских подков.
Что ж! Они не обманут доверия. Видел я в мальчишеском сне, Как ковбои в выжженной прерии, Торопясь, седлали коней. И, играя литыми кольтами, Подгоняя мустангов лихих, Развивали арканы кольцами Мексиканские пастухи.
Расцветали шрапнельные гроздья, Мчались всадники в пыльный зной, И будёновки с синими звёздами Колыхались серой волной. Мушкетёры, Спартак, Айвенго И чапаевцы в бурках седых Вылетали одной шеренгой На песчаный крутой обрыв.
И мальчишка вставал опять, Саблю брал и шёл воевать...
...Но в ответ на твою беду Эти всадники не придут. Нынче места нет чудесам. Хочешь чуда — будь всадником сам.
Чтоб на помощь друзьям кидаться, Чтобы подлость узлами вязать, Чтобы в руки врагам не даться, Чтобы сыну потом сказать: "Помнишь песню о зимнем садике? О травинке среди зимы? Жили-были на свете всадники, Жили-были на свете мы.
Вся земля гудела под нами. Были ночи, как копья, отточены. Били кони копытом в камень — Искры сыпались по обочинам. Знали кони лихую выучку, Не успеет смолкнуть труба, Как мы мчались уже на выручку К тем, кто звал нас, Где шла борьба.
Мальчик, думаешь, нет тех дней? Или, думаешь, нет коней? Время есть! И лошади есть! Да и порох не вышел весь!"
По-моему, он уже давно погиб, а ты просто не заметил!
И это тебя веселит Ну а если серьезно, мне очень нравится Филатов) Наизусть конечно не помню ничего. Не ясна тому причина, но по прихоти творца, тело каждого мужчины начинается с конца!
